Рыцарь-скелет вступает в параллельный мир 7 серия

Аркадий умирает в обычной больничной палате. Сознание гаснет, а затем вспыхивает снова — в кромешной тьме, внутри неподвижных костей. Он заточён в скелете, брошенном на пыльном полу древнего склепа. Паника бессильна — нет лёгких, чтобы закричать, нет сердца, чтобы оно разорвалось от ужаса. Есть только холодный разум, лишённый всего человеческого, и тишина, длящаяся вечность. Он пытается пошевелить пальцем, и костяная фаланга с сухим щелчком подчиняется. Это движение, крошечное и чудовищное, становится первым шагом в новом существовании. Постепенно, с мучительным упорством, он собирает себя по частям, поднимается. Пустые глазницы видят мир, лишённый цвета, но полный магических линий и потоков энергии. Он — нежить, ошибка мироздания, монстр из детских сказок. Но в этой пустоте тлеет искра прежнего «я»: цепкая, рациональная, отчаянно жаждущая понять. Почему он здесь? Зачем? Ответов нет. Есть только инстинкт. Он должен двигаться, должен выйти из склепа.

За тяжёлой дверью его ждёт фантастический мир, яркий и жестокий. Эльфы, драконы, королевства — всё как в книгах, которые он когда-то читал. Но для него, ходячего скелета, этот мир реагирует только страхом и сталью. Местные жители видят в нём исчадие тьмы, низшего слугу некроманта. Каждый встречный — потенциальный убийца. Аркадий учится выживать. Он скрывается в тени лесов, избегает дорог, наблюдает. Его магическое зрение становится ключом. Он видит слабые места в броне, потоки маны, управляющие заклинаниями. Он не умеет колдовать, но может анализировать, предсказывать, находить брешь. Однажды на него натыкается отряд гоблинов. Инстинкт самосохранения срабатывает молниеносно. Костяные пальцы хватают валяющуюся ветку, тело движется с неожиданной грацией, поражая уязвимые точки. Это не доблесть — это чистая, отточенная эффективность механики. Он побеждает. И впервые осознаёт свою силу. Он — идеальная боевая машина, не знающая усталости, боли, страха. Но он же — вечный изгой, обречённый на одиночество. Его путь — это тропа между светом и тьмой, где он не принадлежит ни тому, ни другому. Он ищет не славу и не спасение мира. Он ищет место, где его хрупкое, уцелевшее человеческое начало не будет растоптано костями, которые стали его тюрьмой и его оружием. Каждый день — это проверка на прочность, битва за право просто быть, даже в таком чудовищном облике.